Женщна в клетке, или Так продолжаться не может - Страница 5

— А почему все это нельзя было сделать раньше? Почему что-то начинают делать только к тысячелетию?

— Потому что ты приехал в самую удивительную страну мира, в которой свои порядки и законы. У нас к праздникам знаешь, как города преображаются!

— В Париже такого нет.

— Ты не в Париже, а в России. И чтобы чувствовать себя здесь комфортно, учись, пожалуйста, ничему не удивляться. У нас сносят не только отдельные дома, но и целые кварталы. Наша страна полна сюрпризов.

Это я понял, — кивнул Жан и после того, как мы проехали злосчастную улицу с несколькими домами под снос, немного расслабился.

Я вновь вспомнила то время, которое провела вместе с Жаном в Париже. Он снял восхитительный, с настоящим камином, номер в отеле. Вечерами мы, как завороженные, смотрели на пламя и наслаждались уютом и теплом, исходящим от огня. Это были самые романтические вечера в моей жизни, с ароматным лесным запахом потрескивающих в камине дров.

Остановившись у гостиницы «Мираж», я одарила Жана широкой улыбкой и немного смущенно пожала плечами:

— Тут, конечно, камина в номере нет, но все довольно прилично. Надеюсь, тебе все понравится.

— Мне все понравится, если ты будешь рядом, — Жан взял мою руку и трогательно заглянул в глаза.

— Ты это серьезно?

— Серьезнее не бывает.

— Тогда почему тебе не понравилась наша улица Чернышевского? — Я задала вопрос и, не ожидая сама от себя, принялась давиться от смеха. — Я же была рядом, когда мы ее проезжали.

— Я обожаю твою улицу Чернышевского. Она потрясла меня своей красотой, размахом и оригинальностью зданий, — Жан не мог скрыть своей улыбки. — Это самая красивая улица, которую я когда-либо видел. Поверь, в Париже нет улиц, которые бы смогли сравниться с улицей Чернышевского в Казани.

— Издеваешься, да?! Ну, издевайся. — Мы вышли из машины и направились в гостиницу.

— Вот приедешь в Казань еще раз, и издеваться тебе уже будет не над чем.

Жан покатил свой чемодан на колесах и обнял меня свободной рукой.

— Тома, ты на меня обиделась?

— Я на французов не обижаюсь, — совершенно спокойно заявила я и зашла внутрь отеля.

Поселив Жана в один из самых приличных номеров, мы спустились позавтракать в ресторан. Сидя рядом и попивая ароматный кофе и поедая яичницу с грибами, не могли оторвать друг от друга томных взглядов. Жан улыбнулся и задумчиво посмотрел в окно:

— Красиво. На вашу мечеть можно смотреть часами.

— Это мечеть Кул-Шариф. Отсюда открывается действительно потрясающий вид.

— Я надеюсь сегодня там погулять. Хочется хоть немного прикоснуться к истории твоего родного города и посмотреть на кремль.

— Там сейчас все перекопано, но если тебе так сильно хочется, то, может, у нас, что-нибудь и выйдет. Если уж там совсем все будет крайне неприлично, то заедем в магазин и купим резиновые сапоги.

С сапогами ты здорово придумала, — лукаво подмигнул мой любимый француз. — Только перед тем как пойти бродить по раскопкам, мне бы хотелось остаться с тобой один на один в номере. Ты, надеюсь, не против?

— Еще бы, — задыхаясь от возбуждения, произнесла я. — Я думала, что это произойдет сразу, но ты так спокойно собрался на завтрак.

— Просто я не хотел, чтобы мы остались без завтрака. Я не люблю быть голодным.

— Я так и подумала. Французские мужчины отличаются рациональным подходом буквально ко всему, и даже к любви.

— Мне кажется, что рационализм еще никому не мешал.

— Наверное, ты прав. У тебя есть чему поучиться.

Когда мы вернулись в номер, я утонула в объятиях Жана, почувствовав себя нереально счастливой. Мы занимались любовью. Я боялась открыть глаза… Господи, как же я боялась, что это может когда-нибудь закончиться. Я прислушивалась к каждому вздоху и к каждому стону. Жан всегда был щедрым на ласки, любовные игры и на подарки. Он экономил только на одном: на словах, и редко говорил мне то, в чем я так нуждалась.

— Жан, я умру без тебя, — почти задыхаясь, произнесла я. — Ты понимаешь, что я больше так не могу?! Я не знаю, понравится ли тебе то, что я сейчас скажу, но мне становится мало наших с тобой встреч. Иногда мне кажется, что я скорее потеряю рассудок, чем дождусь того момента, когда мы с тобой сможем увидеться. Я хочу быть с тобой постоянно и совершенно не важно где: в Париже, Москве или Казани. Я хочу просыпаться с тобой по утрам и будить тебя своими жадными поцелуями, постоянно чувствовать твой запах, ощущать твое сердцебиение и находиться с тобой на одной волне.

Неожиданно для самой себя, я всхлипнула и ощутила, как по моим щекам текут слезы.

— Я и сама не знаю, что со мной происходит. Я никогда раньше не испытывала ничего подобного. Знаешь, когда-то я очень сильно любила одного человека. Мы учились на одном курсе института. Это была моя первая любовь. Понимаешь, еще совсем недавно мне было очень тяжело об этом вспоминать и уж тем более рассуждать вслух на эту тему, а теперь… Странно, но теперь я могу говорить об этом совершенно спокойно, не ощущая боли. Я чувствую боль теперь, когда говорю о тебе. Я понимаю, что все, что я чувствовала тогда, не имеет никакого отношения к тому, что я чувствую сейчас. А ведь тогда я чуть было не умерла.

— Почему ты рассталась со своей первой любовью?

— Он ушел к другой, — каким-то обреченным голосом ответила я.

— Почему?

Не знаю. Жан, может быть, ты объяснишь мне, почему мужчины уходят? Почему рвутся прочные и надежные отношения? И ведь ничего не предвещало беды. Просто какая-то мелочь, немного затянувшаяся пустяковая ссора. А потом он пришел и сказал, что полюбил другую. Они до сих пор вместе. Не знаю, как я тогда все это пережила и не сошла с ума. Казалось, что мир рухнул и наступил конец света. Но прошло время, и боль отошла на второй план. Я стала смотреть на эти отношения уже более спокойно и ровно, без лишних истерик, слез и болезненных вздохов. Все прошло, осталось в прошлом. Потом я познакомилась с тобой и вообще стала вспоминать об этих отношениях с улыбкой. А сейчас я отчетливо понимаю, что те отношения не были настолько сильными, что сейчас все намного серьезнее. Жан, я знаю, что ты женат, что у тебя в Париже семья и что, скорее всего, ничего уже изменить нельзя. Мы с тобой слишком поздно встретились. Я не могу и не имею права претендовать на твою свободу, но и без тебя я пропаду.