Женщна в клетке, или Так продолжаться не может - Страница 27

В самом дальнем углу двора послышались какие-то странные звуки, нарушившие обволакивающую тишину.

— Жан! — крикнула я неуверенно и, не получив никакого ответа, стала пятиться к железной калитке.

Но из того же угла вновь послышались все те же непонятные звуки.

— Кто там? Жан, это ты?

Снова тишина.

— Да нет уж, по-моему, острых ощущений мне уже вполне хватит, — обреченно сказала я и стала как можно быстрее продвигаться к калитке.

Вдруг в том углу, где слышались шорохи, показался мужской силуэт, который с Жаном ничего не имел общего. Внимательно приглядевшись, я увидела, что незнакомец держит ружье. От страха не придумав ничего лучшего, я подняла впереди себя руку с Лениным пистолетом и судорожно заговорила:

— Эй, вы там, поосторожнее. Я тоже вооружена.

В тот момент, когда пугающий образ стал надвигаться на меня, я закричала и, быстро открыв калитку, бросилась прочь. Я не знаю, сколько времени я бежала по длинной проселочной дороге, спотыкалась, падала, плакала, постоянно оглядывалась и бежала дальше. Правду говорят, что у страха глаза велики. Я оглядывалась, и мне мерещился огромный человек с ружьем, который целился в спину. Я не думала о том, что у меня сильно разбита губа, что образовавшаяся на ней сухая корка лопнула и опять пошла кровь. Что я иду в разорванной блузке, и из драных лохмотьев выглядывает моя обнаженная грудь. Я не думала и о том, что в моих руках пистолет, из которого я только что убила человека, и что, по всем законам совершения преступления, я должна избавиться от него как можно быстрее. Но я не могла его выкинуть, так как знала — и откуда только взялась эта уверенность! — что если мне придется выстрелить из него еще раз, то я сделаю это, не раздумывая ни секунды.

Я думала о своей бабушке, которую навсегда запомнила даже не бабушкой, а миниатюрной женщиной с красивой осанкой, гордым профилем и упрямым подбородком, в чьих жилах текла слишком бурная и неспокойная кровь. Я вспоминала ее густые черные волосы, заплетенные в косу. Я никогда не видела ее седой. Все говорили про бабушку, что у нее не было возраста. У нее действительно не было возраста — она умела взять над ним верх. Дама без возраста… Она была невероятной женщиной с потрясающей энергетикой.

Странно, как только я подумала о бабушке, в небе сразу сверкнула молния. Возможно, это было просто совпадение, а может, и особый знак свыше. Посмотрев на небо, я ускорила шаг и смахнула проступившие слезы. Раздался оглушительный удар грома, и дождевые струи забарабанили по моему телу. Я вновь посмотрела на небо и увидела образ хрупкой женщины.

— Бабушка! — громко закричала я своему видению и помахала ей рукой, в которой был пистолет. — Бабушка!

Видение тут же исчезло, и я увидела, что вышла на трассу. Прижав пистолет к груди, я пошла быстрым шагом, стараясь не обращать внимание на редкие проезжающие мимо меня машины. Куда я шла, я не знала. Мне было страшно остановить хотя бы одну машину, тем более я совершенно не знала, куда именно я должна ехать. После того как я убила человека, мне нельзя было обращаться в милицию. Ехать домой тоже нельзя. Да и к матери ехать пока нельзя. Владу ничего не стоит узнать ее адрес. А подвергать своих близких опасности… Господи, куда же поехать? Куда?

— Девушка, тебя подвезти? — Я вздрогнула. Около меня остановилась иномарка.

— Что?

— Я спрашиваю, тебя подвезти? Тебе не страшно одной на этой безлюдной дороге?

Я повернулась к сидящему в машине мужчине. Рассмотрев меня повнимательнее, мужчина как-то напрягся.

— Вот тебе раз. Да, я смотрю, у тебя крупные неприятности. Остановился, думаю, девушка одна по темной трассе идет. Такой сильный дождь шпарит, а она идет и не обращает на непогоду внимания. Если ее нужно подвезти, то, если по пути, обязательно подвезу. Если в беде, то, чем могу, выручу, а если она на этой трассе работает, то пожелаю ей хорошей погоды, удачной работы и дальше поеду.

— Я тут не работаю. Я просто иду и никому не мешаю.

Остановив взгляд на моей разорванной кофте, мужчина тихо спросил:

— Тебя изнасиловали?

— Нет, — спешно ответила я и поправила мокрые лохмотья, которые когда-то были кофтой.

— А пистолет тебе зачем? — спросил мужчина осторожно.

— Просто так.

— Просто так, говоришь?

— Просто так.

— Ты шлепнула кого-то, что ли?

— Нет.

От последнего вопроса мне стало не по себе. Я не произнесла больше ни единого слова, развернулась и пошла в том же направлении, в котором шла несколько минут назад. Услышав, что иномарка едет следом, я еще больше ускорила шаг и стала вести себя так, словно я шла одна и никакой иномарки не было и в помине.

— Эй, да ты промокла вся! Садись, подвезу! Сейчас менты проезжать будут, остановятся и возьмут тебя вместе с твоим пистолетом. Не дури! Смотри, какой сильный дождь идет! Я довезу тебя куда надо.

Я резко остановилась и спросила нерешительным голосом:

— Правда, довезешь?

— Правда, — добродушно ответил водитель. — А что мне с тобой делать? Раздетая, избитая, мокрая, да еще и с пистолетом. Зачем ты мне нужна?

— Тогда зачем ты меня в машину зовешь?

— Жалко мне тебя. Неизвестно, кто следующий остановится и что с тобой будет дальше. Садись, пока я добрый. Если тебя еще не изнасиловали, то наверняка это обязательно произойдет. В такое позднее время кто только не ездит.

Немного посомневавшись, я все же села в машину и попыталась прикрыть голую грудь. Меня знобило.

— Холодно?

— Что-то немного трясет.

— Возьми, на заднем сиденье мой свитер лежит.